Сельский вор

День шел своим чередом. Коровы доились, петухи топтали кур, а грядки наполнялись полезными овощами. Дед Митрофан закончил вечерний полив огорода и приметил два кочана капусты, которые ему наказала сорвать старуха. Она собиралась завтра приготовить щей из свежей капусты.

Перед тем как пойти домой, дед Митрофан решил заглянуть в хлев, чтобы проверить скотину и выдать им заранее приготовленный «ужин». Хлев был небольшой, входная дверь делила его пополам. Справа, сразу при входе, находились гуси, далее за ними обитали две козы, а вся левая сторона была полностью отдана огромной свинье Маруське. Изначально левая сторона тоже была поделена на две, но впоследствии перегородку пришлось убрать, после того как Маруська принесла первое потомство. Каждый загон имел одинаковые метровые стенки с небольшой калиткой. У Маруськи калитки получилось две, но даже если их соединить вместе, вряд ли сейчас она смогла бы протиснуться в них. Напротив двери, у дальней стенки, стояла будка Даная. Будка была просторной, поскольку слева и справа были небольшие метровые стенки, то соединив их листом фанеры, дед Митрофан убил сразу двух зайцев. Во-первых, он сделал крышу для собачьей будки, что придало уюта собачьему месту, а во вторых, получился большой столик.

Данай был отдан деду Митрофану одним из жителей деревни в качестве сторожевого пса. Но, как потом оказалось, сторож из него никудышный, хоть и лаял он отчаянно на всех подряд. Это вполне устраивало деда Митрофана, он выпускал пса на улицу и тот целый день бегая по участку, лаял на каждого прохожего. Данай был неприхотливый небольшой кобель: смесь охотничьего пса с дворнягой. На ночь хозяин запирал его в хлеву, привязав к «будке», в которой тот ночевал.

Увидев хозяина, Данай радостно завилял хвостом, ожидая вечерней порции корма. Дед Митрофан положил капусту на небольшую лавку при входе и начал по очереди кормить скотину. Когда очередь дошла до коз, он оторвал по листу капусты с каждого кочана и из рук покормил ими своих козочек. Закончив обход, он прикрыл дверь хлева и удалился домой. Дома дед Митрофан одел свои любимые тапочки из овечьего меха, сел на диван и, включив телевизор, стал дожидаться ужина. Когда ужин был готов, старуха позвала его к столу и поинтересовалась где капуста, и тут дед вспомнил, что оставил ее в хлеву. Но идти за ней он уже поленился, поэтому наказал ей, что бы она забрала ее утром сама, когда пойдет кормить скотину.

Как только петухи пропели утреннюю зорьку, Анна Петровна, или как ее звали в деревне баба Нюра — вечная спутница деда Митрофана, уже была на ногах. Прежде чем сварганить завтрак себе и мужу, она шла в хлев кормить скотину. Выдав утреннюю порцию корма, баба Нюра пыталась найти оставленную мужем накануне капусту, но безрезультатно.

За завтраком баба Нюра поинтересовалась у мужа:
- А куда ты капусту положил?
- На лавку, при входе.
- Ее там нет. – констатировала факт баба Нюра.
- Как нет? Должна быть! – удивился дед Митрофан.
- Точно нет! Ни на лавке, не под ней. – утвердительно сказала баба Нюра.

Не закончив завтрак, дед Митрофан пошел в хлев. Ему было удивительно, как бабка не смогла увидеть два здоровенных кочана капусты. Но зайдя в хлев, он их тоже не обнаружил.
- Вот тебе раз, украли! – завопил дед Митрофан. Он никак не мог взять в толк, что кто-то ночью мог зайти в хлев и стянуть два кочана капусты. Конечно, в деревне бывали случаи, когда молодые ребята залезали в огород, чтобы набрать клубники или яблок, но чтобы капусту, да еще и в хлеву… Раздражению деда Митрофана не было предела — как так его могли обокрасть, а если бы унесли козу или гуся? Тут он покосился на Даная:

А ты что молчал? То брешешь на кого попало как очумелый, а тут вора не мог облаять! – укоризненно кричал дед Митрофан.

Его крик услышал проходивший мимо участковый милиционер, Вадим Дмитриевич. Его дом был на краю деревни, а милицейский участок находился в соседнем поселке, до которого два километра он каждый день добирался пешком. Он мог бы попросить коллег каждый день заезжать за ним на машине, но привыкший с детства преодолевать большие пешие расстояния, утреннюю прогулку воспринимал с радостью. К тому же путь лежал через всю деревню и, проходя через нее, у него была возможность пообщаться со многими жителями, что способствовало укреплению авторитета.
- Что стряслось, дед Митрофан? Про какого вора ты толкуешь?
- Лихие людишки промышляют, Дмитрич! – и дед Митрофан рассказал все участковому с начала вчерашнего вечера.
- А может ты по старой памяти не на лавку положил, а куда-нибудь еще? – спросил Вадим Дмитриевич.
- Я хоть и стар, но в своем уме и память у меня пока не отшибло! – возмутился дед. — Я, как сейчас помню, что положил оба кочана вот сюда, на лавку. – и он указал участковому на лавку, которая стояла при входе в хлев.
- Ну, тогда может скотина сожрала, гуси, козы или Данай? – снова сделал предположение Вадим Дмитриевич.
- Я тоже сперва так подумал, но скотина вся по загонам сидела, а у Даная цепи не хватит дотянуться до лавки.

Вадим Дмитриевич обследовал весь хлев. Действительно все животные были надежно закрыты, у каждого загона калитка была прочно затворена на засов, поэтому выйти у них не представлялось никакой возможности.
- А что с замком, он был взломан или открыт? – продолжил участковый.
- Да какой замок?! Я уже лет десять хлев не запираю! – удивленно воскликнул дед Митрофан.
- Тогда ясно, ограбление на лицо. Будем подавать заявление? – пошутил Вадим Дмитриевич и сразу предостерег советом:
- Ты уж, дедуль, давай запирай на ночь хлев-то, а то без гусей ненароком останешься.

Вечером дед Митрофан решил воспользоваться советом милиционера и закрыл хлев на замок, но предварительно для проверки положил кочан капусты на лавку, опять дав по листочку козам и один листочек Данаю, который, как оказалось, небольшой любитель капусты. Но поскольку хозяин целый день бранил его не понятно за что, он был рад подобному проявлению внимания. Дед Митрофан хотел убедиться, что это всего лишь случай, и что завтра он увидит свой кочан на том же месте.

Утром, бабка Нюра разбудила деда Митрофана, так как у нее не получалось открыть старый, давно заржавевший замок. И ему пришлось идти открывать хлев самому. Отворив дверь, он зашел и тут же онемел от тревоги, поглотившей его. Сон как рукой сняло, глаза стряхнули с себя все остатки сна. Капусты не было.

Вадим Дмитриевич подходил к дому Митрофана. Дед уже сидел на лавке возле дома, и как будто только его и ждал. Не успел участковый поинтересоваться о ночном грабителе, как дед Митрофан уже выпалил ему все, что накопилось за сегодняшнее утро. Дед Митрофан всю жизнь проработал в колхозе, и, не смотря на то, что он был уже много лет на пенсии, его знали все в округе. И стар и млад. Его уважали и почитали его мнение, и кто мог пойти на такую дерзость — непонятно.

Вадим Дмитриевич снова начал исследовать хлев и, взглянув вверх, увидел два окна. Одно над дверью, а другое с противоположной стороны. Он попробовал забраться на стенку, ограждающую животных, которая была ему по пояс. Отсюда он легко достал до окна, которое при малейшем нажатии свободно открылось. Тогда таким же способом он проверил и второе окно, которое, не уступая первому, также легко отворилось.
- Ну, вот так и проникает сюда злосчастный любитель капусты. Кстати, а почему бы сегодня не оставить ему что-нибудь другое, например морковку? – улыбнувшись спросил милиционер.
- Может мне еще борща этому дьяволу приготовить? – нахмурившись, сквозь зубы проговорил дед Митрофан.
- Давай, дед так: собери сегодня морковки и положи, если вор опять нагрянет, то завтра мы ему ночью облаву приготовим. И обмотай ботву какой-нибудь не толстой веревкой, да поищи что-нибудь особенное, чтобы можно было точно предположить, что это твоя веревка. Думаю, что вор стянет морковь, а уже у своего дома только веревку заметит, может мы его потом по этой веревке и найдем. – Изложил свой план участковый, будучи уверенным, что сегодня никакого воровства не произойдет.

У него уже стали появляться подозрения, что на самом деле никакой капусты и не было, просто старик начал что-то забывать и путать. А мысли деда по поводу того, что это бестелесный вор, демон и все в этом духе, вообще вгоняли участкового в смятение.

На следующее утро дед Митрофан встретил Вадима Дмитриевича на той же лавке, где и вчера.
- Все сделал, как ты сказал, нашел у бабки золотую веревку и вплел ее в ботву моркови, оставил в хлеву на лавке, – отчитывался дед Митрофан.
- И что? На месте? – спросил участковый.
- Украли! – выпучив глаза, на выдохе произнес дед Митрофан, затем огляделся и сказал чуть тише: – Демоны.

Тут подошла бабка Нюра и сообщила:
- Я давеча мимо Авдотьиных проходила и видела у них на террасе кочан капусты, а у этих лоботрясов отродясь капусты не было, вот я и подумала…
- Уйди бабка! – прикрикнул на нее Дед Митрофан. – Без тебя разберемся!
- Да, походу действительно засаду нужно готовить – произнес Вадим Дмитриевич, почесав затылок. – Жди меня сегодня вечером, будем с тобой в хлеву ночевать, демона ловить. После последних слов участкового дед Митрофан перекрестился, но отпираться не стал.

Вечером, как и было уговорено, пришел Вадим Дмитриевич. Перед его приходом бабка Нюра полностью вычистила хлев, постаравшись убрать даже у Маруськи. Дед Митрофан положил на лавку наживку. На этот раз он приготовил и капусту и морковь.

Так как бабка Нюра вставала рано, скорее всего воры приходили вечером, поэтому Вадим Дмитриевич надеялся, что ждать придется недолго. Поскольку наиболее вероятное проникновение в хлев было из окна, то он предложил сесть под окнами и ждать пока вор влезет в окно. Но подумав, что если вор с фонарем, то он сразу их осветит и быстро скроется, а пока они будут выбегать из хлева, он уже уйдет далеко. Поэтому дед Митрофан предложил засесть в загонах для скота. С гусями сидеть было опасно, у Маруськи было как-то неприятно, оставались только козы и Данай.

Вадим Дмитриевич выбрал коз, так как с Данаем он был плохо знаком и тот не преставая на него лаял, пока хозяин не успокаивал его.

Сидя среди восьми копыт, участковый рассуждал на тему Даная. Почему он не лаял на воров? Или же они его на время усыпляли, но тогда бы он и днем бы был немного вялым, а по нему этого не скажешь. Или же, это кто-то из очень близких знакомых, кого Данай хорошо знает. Либо, этот вариант участковый не исключал, ни дед, ни бабка просто не слышали его лая.

Ближе к полуночи у Вадима Дмитриевича затекли все мышцы, он попытался приподняться, чтобы изменить положение, но тут же был облаян Данаем. Пес был быстро успокоен хозяином, но козы от лая уже вскочили и стали взволнованно блеять. Участковый тоже попытался успокоить коз, почесывая и поглаживая им головы.

Родители Вадима Дмитриевича тоже держали скотину, и он вырос среди коз, коров и баранов. Но у него самого душа ко всему этому не лежала, поэтому, как только ему исполнилось 18 лет, он ушел в армию, а вернувшись, переехал в город учиться на юриста. С трудом окончив институт, он устроился в местное отделение милиции на практику, где и остался работать по сей день. Родители его давно скончались, скотина тоже: кого-то зарубили, а кого-то продали. Женившись на учительнице из соседнего поселка, он полностью забросил огород, взвалив его на плечи супруги, и отдался всецело работе, стараясь заниматься любыми, даже мелкими делами. Душа его требовала общения, а работа предоставляла это с лихвой.

Сейчас, обнимая козу, он опять погрузился в беззаботное детство. Он вспомнил как когда-то кормил своих коз ветками ивы или листами капусты, которые он, как и преступник, которого они поджидали, воровал у соседей на грядках. Внезапно, обратно из детства в действительность, его вернула одна из коз, которая пыталась упорно передними лапами забраться на калитку загона, затем к ней присоединилась и вторая. Было не понятно, что нашло на них, толи страх от ожидающей неведомой силы, которая вот-вот должна спуститься с небес и забрать с собой приготовленные ей дары, толи теснота, которую приходилось испытывать всем троим.

Вадим Дмитриевич пытался успокоить коз и удержать их, которые, казалось, вот–вот перепрыгнут через калитку и выбегут навстречу невидимому врагу, обнажив свои острые рога. После нескольких пресеченных участковым попыток, козы успокоились и улеглись рядом с Вадимом Дмитриевичем.

Лежа рядом с козами и, ощущая давно забытый запах хлева, Вадим Дмитриевич снова переместился в детство и блуждал по отдаленным уголкам памяти.

Неожиданно дверь в хлев отварилась. Вадим Дмитриевич вздрогнул, он так же почувствовал, как встрепенулся Данай, которого больше испугала не открывшаяся дверь, а дед Митрофан. Он, как и участковый, вероятно, задремал. В хлеву уже было почти светло, рассвет прорубал себе дорогу сквозь темноту ночи. Вадим Дмитриевич пытался найти щелку, чтобы увидеть вошедшего, но подходящей щели не было, необходимо было поднять голову, но тут он услышал пронзительный крик деда Митрофана:
- Нюрка! Ты чего приперлась?!
- Дык, скотину кормить. Вы что, здесь весь день сидеть будете? – спокойно проговорила бабка Нюра. – Что, так и не появился ваш демон? А я говорила, надо было у Авдотьиных спросить, откуда у них капуста. Не иначе как наша. У них пацанята вон какие борзые, так и шныряют около забора. И глазами так зырк, зырк.

Вадим Дмитриевич встал и, поздоровавшись с бабкой Нюрой, взглянул на часы — оказалось уже почти шесть часов утра. На лавке он приметил не тронутые «дары».
- Да, дед, похоже спугнули мы его, или же ему не понравилась твоя морковка. – Улыбнувшись произнес участковый. И как бы в подтверждение сказанному одна из коз задрала хвост и начала разбрасывать горох.

Наблюдая, как коза гадит, Вадим Дмитриевич хихикнул, а затем стал громко безудержно хохотать. Он уставился на козьи испражнения, затем взяв перчатки у бабы Нюры, стал медленно разгребать козьи фекалии. Зажав между двумя пальцами золотую нить, он поднял ее вверх. На нити были нанизаны круглые коричневые бусинки, от которых еще шел небольшой пар.
- Дед Митрофан, не твои ли это бусы? – не унимаясь от смеха, спросил Вадим Дмитриевич. Дед всмотрелся в нить и признал в ней накануне вплетенную в ботву моркови.
- Вот и ваши воры. – Указав на коз, произнес участковый. – Дело закрыто.