В час пик
День выдался что надо. Точнее, «что надо» для отдыха, скажем, на даче или на берегу озера с бутылкой пива, и никак не для пребывания в плохо проветриваемом помещении со сломанным кондиционером на работе. Осознав все это, Костя сделал финт рукой коллегам и освободил свое рабочее кресло солнечным полоскам, пробивавшимся сквозь изрядно запыленные жалюзи. Обычно Константин уходил домой на закате солнца, когда большинство людей уже смотрит дома вечерние сериалы. И, конечно же, ему было невдомек, что творится в городском транспорте в часы пик.
Константин обычно ездил на работу на машине, но последнее время столичные пробки вынудили его нервную систему спуститься в метро, где достаточно схорониться в каком-нибудь укромном уголке и вкушать притягивающие строки очередного бестселлера.
Подойдя к метрополитену, Костя отметил большое скопление уставших участников различного вида деятельности, которые, как и он, пытались скрыться от палящего солнца в недрах земли. Спускаясь по эскалатору, его взору представилось огромное скопление людей, кое последний раз он видел несколько лет назад, и которое тогда заставило его пересесть на личный транспорт. Определив стратегию наступления и выбрав достойную позицию для штурма, Костя поднял руки на уровне пояса, прикрыв тем самым все свои тылы.
Открывшаяся дверь, из которой вышло всего два человека, и правильнее сказать, было вытолкнуто живой пружиной, не сулила никаких интеллектуальных перспектив, а напротив,предвещало широко пополнить свой кругозор неформальной лексики.
Какая-то часть тела, скорее всего находящаяся с трудно узримой своими глазами стороны, почувствовала, что не стоит атаковать вагон сейчас. Увы, оказалось, что раздумывать уже было поздно. И не успел Костя повернуть одну ногу,чтобы ретироваться, как все его тело оказалось в центре вагона, между дверями в одну и другую сторону. Поразившая быстрота полета и секундное ощущение невесомости вызвали у Константина бурю радостных эмоций, которые тут же вылились в яркую улыбку, которая также молниеносно была смыта чьим-то затылком.
После того как двери с пятой попытки были закрыты,что само по себе удивительно, Костя начал изучать потери. Солнечные очки, которые Костя не осмотрительно оставил висеть на поясе, ощупать было сложно, и вероятнее всего, они уже осыпались вниз, и за прошедшие десять секунд на них наступило, по меньшей мере, столько же человек. Правая рука, как и левая, были вдавлены сразу в несколько частей тела, причем не только Костиных, и были неподвижны.Возможности пошевелить ими не было никакой. После проверки рук, Костя перешел к изучению расположения ног и обследованию всех вариантов их перемещения. Как оказалось, это было также невозможно, так как вокруг каждой ноги, как в концлагере, плотно прилегал забор. Разочаровавшись в своих конечностях, Костя повернул голову и был несказанно рад, что это ему удалось. Голова вертелась в любую сторону.
Пот предательски начал проступать на лбу. Казалось, что его положили в доменную печь и прижали огромными дубовыми бревнами.
Как настоящий боец, Константин решил провести рекогносцировку и начал изучать ближайших соседей. В живот упирался локоть студента, скоторого уже давно ручьем лились капли соленой жидкости. К несчастью для Кости и студента их лица были в интимной близости друг от друга, что заставляло все время поворачивать шею и того и другого. Левый глаз Константина был закрыт затылком пожилой дамы, которая как любят женщины этого возраста, имела пышную шевелюру волос, накрученные утром на бигуди. Позади студента улыбались две девушки, которые постоянно шутили, что дало сил Константину снова натянуть свою улыбку. Справа от него рос эдакий змей Горыныч о пяти головах, по крайней мере, тело было одно, а голов пять или больше. Слева за затылком пожилой дамы виднелись нескончаемые лица раздавленных пассажиров.
Поезд тронулся, изрядно спрессовав уложенные «шпротины». Это навело Костю на мысль, что ведь если здесь стало еще хуже, значит, где-то по краям кому-то стало лучше, и он в душе порадовался за них, проклиная их завистливой ухмылкой.
Как только поезд стал набирать скорость, в вагон ворвался ветер, который беспощадно трепал волосы пожилой дамы, пытаясь запихнуть их в рот, нос и уши Константина. Несмотря на волосы, распростертые на лице Кости, он был рад этому прохладному спасителю вселенной. «Если бы не ветер, то это был ад», — подумалось Константину. И как будто дьявол услышал мысли Кости, и решил показать ему настоящий ад. Вагон начал медленно останавливаться.
Поезд остановился в туннеле, и поскольку ветра уже не наблюдалось, исходившие от людей тепло только увеличивало температуру. Пот, стекавший со лба уже начал щипать глаза, отчего у Кости стали срабатывать рефлексы, но руки были плотно прижаты к телу, и возможности вытереть пот не было никакой. Поэтому ему приходилось моргать, причем не веками, а всем лицом, включая щеки, брови и даже губы, чтобы хоть как-то изменить траекторию капель.
Простояв несколько минут в туннеле и получив объявление о сохранении спокойствия, Костя подумал, что сейчас-то он точно в аду, но это было не так. И Костя это сразу понял, когда увидел смущенные лица рядом стоящих людей, которые забегали глазами и стали нервно мотать головами в разные стороны. Словно какая-то штормовая волна, заразная болезнь поражала все больше и больше пассажиров и прямиком шла на Константина. Костя все понял – это конец.
Тихим отголоском не свежего помидора нос Кости прорезал ужасный запах, который быстро перешел в запах тухлой капусты и еще тысячу разнообразных удушающих запахов. Вонь стала нарастать подобно атомному взрыву. Глаза Кости готовы были вырваться из орбит и прыгнуть в открытое окно. Вокруг все мотали головой, как будто им хотелось сказать: «пытайте меня, но я все равно ничего не скажу». Каждый пассажир испытывал внутреннее переживание, так как боялся быть обвиненным в этом неистовом и безжалостном теракте, но, тем неменее, пытался найти настоящего обидчика. Таким образом, все лица пассажиров стали красными — отчасти от пота, отчасти от стыда, а глаза наливались кровью и пытались покинуть глазницы своих хозяев. Носы стали двигаться по непонятным, не предусмотреннымфизиологией человека траекториям. А вонь и не собиралась отставать, она нарастала и нарастала, казалось, что вот она – катастрофа, предсказанная Нострадамусом. Смердящая атмосфера давила на носы пассажиров, руки которых были накрепко обвязаны вокруг своих тел, и не представлялось никакой возможности закрыть нос рукавом или хотя бы просто ладонью. Вероятно, террорист сейчас про себя думал: «вот вам нюхайте, вкушайте мои газы, я сегодня ел гороховый суп!»
Волосы пожилой дамы были уже наполовину в ноздрях Кости, казалось, ничего нет прекраснее запаха крашеных волос престарелой женщины. Хоть Константин и не верил в Бога, но просьба о чуде сама по себе крутилась в мозгу Константина. И Бог его услышал. С небес женским голосом Господь обратился к пассажирам: «Будьте внимательнее, поезд сейчас тронется!». По лицам окружающих пассажиров Костя понял, что не он один произносил молитву, которая была услышана.
Поезд начал набирать обороты, и в вагон ворвался уже знакомый ветерок, который жадно ловили покрасневшие носы пассажиров. Мы спасены!!! Хотелось кричать Константину, но он снова принял джентльменское выражение лица и продолжил дальнейшее путешествие.
После двух остановок давление в вагоне немного спало, и уже можно было двигать руками вдоль своего тела. Вследствие перемещения людей на остановках, Костя оказался у двери, хотя выходить на следующей станции он не собирался. Позиция была чересчур неудобной, так как он стоял спиной к двери. Рядом стояла все та же пожилая дама с большой копной волос, но теперь Костя мог увидеть половину ее лица, так как она стояла справа от Константина. Было видно, что она собирается выходить на следующей остановке.
В голове Кости промелькнула мысль, что в такой давке наверняка постоянно шныряют карманники, а может и порядочные люди типа него захотят стащить какую-нибудь мелочь из кармана, просто для смеха. Переварив все эти мысли, заговорщицки водя глазами в разные стороны, Костя стал медленно опускать правую руку вниз.
Вероятно, пожилую даму посетили те же самые мысли, что и Константина и она, вспомнив, что в ее кармане находиться 100 рублей, которые она специально переложила из кошелька, чтобы купить по дороге домой хлеба, тоже опустила руку вниз. Почувствовав руку Кости, дама незамедлительно проследовала по ее траектории и обнаружила, что рука Кости заканчивается в ее кармане. Решительно продолжая спуск непосредственно в карман, где уже было достаточно тесно, пожилая дамасудорожно стала нащупывать свою сотню.
В это время Костины глаза расширились от неожиданности, и глупое выражение лица выдавало в нем далеко уходящие русские корни. Пожилая дама, тоже посмотрев на Костю, сильно удивилась его опрятному виду, но это не отняло у нее решительность, присущую русским женщинам. Она продолжала обшаривать карман на предмет нахождения в нем своей, кровью и потом заработанной, сторублевой купюры. И вот, нащупав край купюры, дама поняла, что бумажка находиться в руках у этого наглого джентльмена. Ни минуты не колеблясь, она начала царапать ногтями руку Константина. От неожиданности Костя не мог сказать ни слова, а только увеличил маску удивленного лица, отобранную у ребенка, которого застукали в ванне, когда он красил мамину блузку акриловой краской папиной кисточкой для нанесения пены.
Состав начал останавливаться, и развязка была уже близка к завершению, поэтому дама, собрав все свое мужество, неистово впилась ногтями в руку Кости, отчего ему пришлось выпустить из рук купюру, которую тут же схватила пожилая дама и крепко зажала в кулаке. Высунув руку из кармана, дама победоносно посмотрела на Костю, одарив его внутренней улыбкой и презренным взглядом, и вышла из вагона.
Костя хотел было что-то сказать даме и, возможно, даже выйти из вагона, но новые пассажиры снова утрамбовали его в вагон и двери закрылись.
Торжествующи, пожилая дама смотрела на удаляющиеся вагоны поезда. В руке она все еще плотно сжимала отвоеванную денежную купюру. Чувство собственного достоинства играли фанфарами в ее сердце, которое колотилось так, что казалось, скоро вылетит наружу.
Когда последний вагон скрылся в туннеле, женщина смогла расслабиться и разжать свой кулак. В лицо дамы укоризненно смотрел Петр Первый, изображенный на пятисотрублевой купюре. Нервно засунув руку в тугой карман, женщина извлекла из него свою сторублевую купюру.